Ислам стучится в двери Европы
Эксперт ООН, сотрудник каирского теологического университета «Аль-Асхар» Абдеррахим Умран приводит следующие данные: в Азии проживают 800 миллионов мусульман, в Африке - 309 миллионов, в Европе - 16 миллионов, в Америке - 5 миллионов, в Советском Союзе - 55 миллионов, в Австралии - 1,5 миллиона.
Демографическая ситуация усиливает позиции ислама «в процентах» по отношению к другим религиям. К тому же, в отличие от своего исторического соперника - христианства, расколовшегося на десятки течений - от католиков до методистов, ислам имеет только две ветви - суннитскую и шиитскую. Фактически он так и не стал «религией для души», личным делом отдельно взятого индивидуума, но продолжает оказывать активное влияние на политическую жизнь многих государств, а, следовательно, - на мировую политику...
Проблемы ислама - тема будущего эссе известного германского журналиста, президента Союза частных радио- и телекомпаний, в прошлом редактора и издателя журнала «Штерн» доктора Петера Шолль-Латура. Объем собираемой им в личных контактах информации - от бесед с партийными функционерами и крестьянами Азербайджана и Узбекистана до встреч с Хомейни, Наджибуллой, политическими деятелями арабских стран - позволяет говорить о высокой компетентности исследователя.
С доктором Петером Шолль-Латуром, посетившим на прошлой неделе Казань, беседует обозреватель «ВК» Артем Каpапетян.
- Итак, вы предприняли большое турне по Советскому Союзу, целью которого является изучение проблем его исламских регионов. Чем вызван такой интерес к этой теме?
- Ислам - гигантское движение, которое сегодня начинает искать возврат к своим истокам. От того, как пойдет этот поиск, зависит место в человеческой цивилизации, которое займет миллиард мусульман от Южных Филиппин до Северной Африки и Албании. Во многих частях этой огромной территории - в Африке, Турции, Средней Азии - происходит демографический взрыв. Большинство населения составляет молодежь, у которой нет профессионального будущего, нет нормальных условий жизни. И нет идеологии, кроме возврата к утопическому исламу. В данном смысле это взрывной политический элемент перед дверьми Европы.
Пришел в движение и мусульманский мир в СССР. Но здесь население исламских регионов прежде всего обращается к национализму, а во вторую очередь - к религии.
- С точки зрения чистого ислама, это абсурдная ситуация, ибо для мусульманина нет наций, а есть только братья по вере.
- Да, это так. Поэтому, убежден, после того, как национализм потерпит провал, начнется поворот к единству не на национальной, а на религиозной основе.
- То есть религия будет разыгрываться в качестве очередного козыря в политических играх? Кстати, вы, наверное, уже убедились, что функционеры компартии в исламских регионах легко находят общий язык с националистами...
- Ситуацию я до конца еще не «прощупал». Хотя был немало удивлен в Азербайджане, узнав, что секретарь компартии, отвечающий за идеологию, считает себя хорошим мусульманином.
Думаю, такой смычке способствует то, что властные структуры компартии во многом идентичны старым феодальным структурам. И, возможно, настанет час, когда многие коммунистические деятели, поняв, что не найдут своего политического шанса в интернационализме, сделают ставку на национализм, а если потребуется, то и на ислам. Пример Афганистана показывает возможность такого маневра на практике. И это не единственный феномен.
- Вторым пунктом вашей поездки, после Азербайджана, стал Татарстан. Это достаточно специфический район, ибо, во-первых, расположен на крайнем севере от традиционных центров ислама и в максимальной степени впитал европейскую, русскую культуру, а во-вторых, татары среди других мусульманских наций часто являлись носителями просветительских функций. Очевидно, вы ощутили здесь значительные отличия от Азербайджана?
- Мне кажется, что эти отличия во многом зависят от этнических условий и географического положения. Если в Азербайджане население этнически однородно, то здесь - паритет татар и русских, мусульман и христиан. Азербайджан, с одной стороны, лежит на периферии СССР, а с другой - вблизи крупнейших исламских держав, Ирана и Турции. Татарстан же, наоборот, расположен в центре России и вдали от мест доминирования ислама. Здесь в течение столетий - это заметно по лицам - произошло значительное биологическое смешение наций, которое не могло не отразиться на всех сторонах жизни.
Что касается передовой позиции татарских мусульман в северной части исламского мира, то здесь вы правы: так было в XIX веке и в начале XX. Но я сомневаюсь, что в будущем Татарстан сможет играть динамическую роль среди мусульманских или даже среди тюркоязычных народов Советского Союза. Это объясняется демографией, и я думаю, что в будущем ведущую роль могли бы сыграть узбеки, чья численность уже достигла 20 миллионов человек.
Что меня особенно поразило в Татарии: здесь в 1552 году Иван Грозный выиграл решающую битву против Казанского ханства и присоединил его территорию к России. Я-то думал, что найду здесь разбросанное татарское меньшинство и разрушенные мечети - больше ничего. И был поражен, увидев довольно живую и иногда даже воинственную татарскую политическую и культурную деятельность, о которой мы в Европе почти ничего не знаем.
- Исламское движение в Советском Союзе постепенно начинает играть все большую роль. Не предполагает ли вы, что в конечном счете исламские регионы СССР обратят свои взгляды на собратьев по вере в Азии и Северной Африке?
- В перспективе - да. Но мы не должны забывать, что даже крупнейшие мусульманские страны, будь то Иран или Турция, располагают весьма ограниченными экономическими возможностями. И даже Саудовская Аравия часто переоценивается относительно ее экономической и политической мощи.
К тому же движение в исламских регионах СССР находится в начальной стадии. Мы наблюдаем в Советском Союзе весьма парадоксальную ситуацию: полной самостоятельности наиболее настойчиво добиваются христианские республики. Это - Прибалтика, Молдавия, Армения и Грузия, которые в истории обычно были соратниками России. Напротив, мы видим, что среднеазиатские республики по всем важнейшим моментам следуют в фарватере центра.
- Эта тенденция может привести к тому, что Советский Союз в конечном счете станет более азиатской, чем европейской страной. Уход западных республик неизбежно толкнет его в объятия Востока.
- Об этом можно говорить пока только в шутку. Действительность такова, что ядро СССР составляет все же славянское население. Очень серьезным в этом плане мог бы стать уход Украины, но этого пока не наблюдается. К тому же думаю, что в Москве предавались бы большим иллюзиям, надеясь на лояльность Средней Азии во все времена.
Мы в Европе заинтересованы в том, чтобы обстановка здесь была спокойной и стабильной. Для нас нет большей опасности, чем нестабильность в СССР.
- Значит ли это, что европейские политики и аналитики более всего желают сохранить нынешний статус-кво? Но тогда, по логике, они должны противиться выходу Прибалтийских республик из Союза?
- Нет, это не наша точка зрения. Мы считали и считаем Прибалтийские республики самостоятельными государствами, которые имеют право на выход из СССР, но это не должно превратиться в резкий разрыв отношений. Такой же подход у европейцев и к событиям в Югославии.
- Насколько я понимаю, вы в какой-то степени ощущаете себя современным Марко Поло, путешествующим по интересным, но все же лишь косвенно задевающим ваши интересы регионам. А как бы вы повели себя на месте русскоязычного населения в мусульманских регионах Советского Союза?
- Я бы с большим реализмом посмотрел на дело и считал бы ситуацию в Средней Азии позднеколониальным феноменом. Россия была бы мощнее и сильнее, если бы эти народы избрали свой собственный путь. Для русских может быть полезен опыт Европы, отпустившей свои колонии. История показала: когда метрополии без эксцессов «отпускали» колонии (как, например, Англия - Индию), то потом отношения между ними оставались тесными и взаимовыгодными. А там, где освобождению колоний сильно противятся, как, например, французы в Алжире, это чаще заканчивается трагедией.
Потенциально Россия - самая богатая страна в мире. Она независима в своем развитии и благополучии от периферийных областей...
В Поволжье иная ситуация: здесь нет явного мусульманского большинства, да и само географическое положение диктует необходимость остаться в России. Татары и другие народы получают возможность культурной и экономической автономии, свободного развития религии, адекватного представительства на политической арене. Думаю, образование полностью независимых государств в этом регионе невозможно представить...
- Вслед за шиитским Ираном - в Ливане, Тунисе, Судане, Египте, на Коморских островах фундаментализм начинает входить в жизнь как одно из доминирующих течений. К тому же - с претензией на политическую монополию. Европа не опасается, что мусульманский мир полностью окажется на воинственных фундаменталистских позициях?
- То, что мы называем фундаментализмом, это и есть истинный ислам. Джадиды, которые нам более близки и симпатичны, не отвечают подлинному исламскому учению, они западно ориентированы.
Но главная проблема все же в том, что от ислама невозможно отделить политику: политика здесь - составная часть религии. Пророк Магомет, в отличие от Иисуса, был политической фигурой - законодателем, полководцем, основателем государства. Поэтому фундаментализм с его претензией на государственное руководство как раз соответствует принципам ислама.
Газета «Вечерняя Казань» (Казань), 6 августа 1991 года